Когда мы проектировали наш курс по CX-интервью, мы собрали и проанализировали ошибки, которые встречаются у начинающих и не только. Вышла довольно большая и интересная статья.
Но по мере того, как мы проводили новые и новые потоки курса, менялось наше понимание ошибок и отношение к ним.
Этим летом у нас был общий проект с исследовательницей с большим стажем.
И поначалу казалось, что ее стиль ведения интервью – неидеален.
Она допускала большие вводные и местами «склеивала вопросы».
И для новичка это были бы довольно серьезные ошибки.
Но она работала не вопросами. Она, как и большинство исследователей с опытом, держала в голове все пути, по которым может пойти мысль респондента. И шла по ним, возвращаясь к тем тупикам, которые оставались непроговоренными, и уточняя до тех пор, пока картина полностью не становилась ясной. А еще она поддерживала глубокий контакт с респондентами – было очень сложно что-то ей не рассказать.
Это как Пикассо (все помнят картины Пикассо?). Он, как и нейросети, рисовал искаженные пропорции, 8 пальцев на руках, глаза на одной стороне лица. Но, в отличие от нейросетей, его картины не распадались на части, в них была целостная композиция - и в этом было ключевое отличие.
Но так рисовать можно, когда ты уже имеешь большой опыт.
Мой преподаватель академического рисунка говорил мне: художники играют в игру «начни рисовать человека с левой пятки, и закончи глазом, рисуя одной линией». И это – мастерство. Но пока ты не мастер, ты должен рисовать человека, строя оси, и вымеряя пропорции карандашом. Не одной линией. Начиная с «проволочного» наброска, пропорции которого ты проверяешь и затем вписываешь этот набросок в окружающую среду.
Когда уже после я учился в училище анимационной кинематографии, на занятии по академическому рисунку нас посадили рисовать голову Аполлона, ничего не объяснив. И я добросовестно воспроизвел все, чему меня учили: вот я рисую овал, делю лицо на три части, простраиваю призму носа, слежу, чтобы ухо и нос были на одной линии. Но так рисовали не все. Некоторые просто пытались срисовать голову, начав с произвольного места, в результате пропорции и перспектива искажались. Преподавательница подошла, и удивленно сказала – «о, у вас есть школа, вы явно учились». Нет, моя голова Аполлона не была идеальна. Но благодаря тому, что я рисовал по правилам, она не была перекошена и не приобрела зловещий вид.
Возвращаясь к интервью. Одни и те же исследовательские ошибки во время интервью могут быть как критичными, так и нет. В сложных условиях вы можете работать «грязно», не совсем корректно формулируя вопросы - но в то же время прорабатывая все линии беседы. Все решает мастерство исследователя.
Но если пока вы не научились рисовать человека одной линией от пятки до глаза, лучше идти по правилам.
Но по мере того, как мы проводили новые и новые потоки курса, менялось наше понимание ошибок и отношение к ним.
Этим летом у нас был общий проект с исследовательницей с большим стажем.
И поначалу казалось, что ее стиль ведения интервью – неидеален.
Она допускала большие вводные и местами «склеивала вопросы».
И для новичка это были бы довольно серьезные ошибки.
Но она работала не вопросами. Она, как и большинство исследователей с опытом, держала в голове все пути, по которым может пойти мысль респондента. И шла по ним, возвращаясь к тем тупикам, которые оставались непроговоренными, и уточняя до тех пор, пока картина полностью не становилась ясной. А еще она поддерживала глубокий контакт с респондентами – было очень сложно что-то ей не рассказать.
Это как Пикассо (все помнят картины Пикассо?). Он, как и нейросети, рисовал искаженные пропорции, 8 пальцев на руках, глаза на одной стороне лица. Но, в отличие от нейросетей, его картины не распадались на части, в них была целостная композиция - и в этом было ключевое отличие.
Но так рисовать можно, когда ты уже имеешь большой опыт.
Мой преподаватель академического рисунка говорил мне: художники играют в игру «начни рисовать человека с левой пятки, и закончи глазом, рисуя одной линией». И это – мастерство. Но пока ты не мастер, ты должен рисовать человека, строя оси, и вымеряя пропорции карандашом. Не одной линией. Начиная с «проволочного» наброска, пропорции которого ты проверяешь и затем вписываешь этот набросок в окружающую среду.
Когда уже после я учился в училище анимационной кинематографии, на занятии по академическому рисунку нас посадили рисовать голову Аполлона, ничего не объяснив. И я добросовестно воспроизвел все, чему меня учили: вот я рисую овал, делю лицо на три части, простраиваю призму носа, слежу, чтобы ухо и нос были на одной линии. Но так рисовали не все. Некоторые просто пытались срисовать голову, начав с произвольного места, в результате пропорции и перспектива искажались. Преподавательница подошла, и удивленно сказала – «о, у вас есть школа, вы явно учились». Нет, моя голова Аполлона не была идеальна. Но благодаря тому, что я рисовал по правилам, она не была перекошена и не приобрела зловещий вид.
Возвращаясь к интервью. Одни и те же исследовательские ошибки во время интервью могут быть как критичными, так и нет. В сложных условиях вы можете работать «грязно», не совсем корректно формулируя вопросы - но в то же время прорабатывая все линии беседы. Все решает мастерство исследователя.
Но если пока вы не научились рисовать человека одной линией от пятки до глаза, лучше идти по правилам.
